Через три года после создания Ленинградской проектной конторы треста «Центро спецстрой» началась война. Как известно, одной из самых горестных страниц Великой Отечественной войны была блокада Ленинграда, начавшаяся 8 сентября 1941 года и продолжавшаяся почти 900 дней.
У работников института, как и у всего народа, был один главный лозунг: «Все для фронта, все для Победы!». В тяжелых блокадных условиях проектировали они временные прифронтовые аэродромы и автодороги, но было у ленинградских специалистов одно задание, которое заслуживает особого рассказа.
В результате блокады два с половиной миллиона жителей города оказались на долгие месяцы отрезаны от Большой земли. Связь с ней могла осуществляться только по Ладожскому озеру. Однако с падением Шлиссельбурга фашисты вышли к южной кромке этого крупнейшего озера Европы и простреливали прибрежные участки Невы почти от истока до устья. В распоряжении наших войск оставались участки почти пустынного побережья и болотистой местности.
В конце ноября по ледовой трассе, проложенной через северную часть Шлиссельбургской губы, в сторону Ленинграда двинулись конно-санные обозы с ценным грузом. Помимо одежды, боеприпасов и продовольствия на западный берег переправляли бочки с горючим. За ними следовали грузовые автомобили. Долгую блокадную зиму эта Дорога жизни помогала людям выстоять, худо-бедно стабилизировав ситуацию с боеприпасами и продовольствием. Многих даже удалось эвакуировать из осажденного города.
Но тяжелейшей оставалась ситуация с горючим. Нет горючего — значит, не работает отопление, нет электричества, стоят машины. Согласно приблизительным подсчетам, для самого скромного функционирования городу было необходимо 660 тонн горючего в сутки. Но перевезти такое количество было просто невозможно. Многие суда Ладожской флотилии перешли на дрова; бензин смешивали с пихтовым маслом (обнаруженным на одном из гражданских складов) — моторы автомобилей кое-как воспринимали такую смесь. Это позволяло сводить концы с концами, однако приближалась весна, а с ней и паводки, неминуемо приводящие к перерыву в снабжении.
Навигация по Ладоге была невозможна: самолеты противника не выпускали из виду ни одно судно. Ладожский грузовой флот был практически полностью выведен из строя, и вражеское командование планировало заняться минированием путей следования грузового транспорта. Им активно помогали авиационные соединения, дислоцировавшиеся совсем рядом.
И тогда возникла удивительная идея — построить трубопровод через Ладожское озеро. Решение казалось тем более смелым, что о подобных проектах даже в мирное время не было известно ни в СССР, ни за его пределами.
Некоторый опыт все же был. В районе Армави ра инженеры Московского треста «Нефтепроводпроект» Т. Хромов и Д.Шинберг с успехом испытали конструкцию двухкилометрового сборно-разборного трубопровода. В августе 1941-го они обратились к наркому И.К. Седину с предложением создать для Красной армии фронтовой нефтепровод большой протяженности. Иван Корнеевич поддержал идею, и вскоре проект полевого ма гистрального трубопровода был разработан и утвержден. Однако неудачное начало войны и постоянные передвижения войск помешали осуществить смелый проект. В сложившейся же ситуации требовалось не только создать продуктопровод длиной в десятки километров, но и проложить его по дну Ладожского озера.
2 апреля 1942 года вопрос о строительстве бензопровода был рассмотрен заместителем председателя Совнаркома, членом ГКО А.И. Микояном. После серьезного совещания и детального обсуждения проблемы он предложил подготовить проект постановления Государственного комитета обороны. Срок строительства был назначен без обсуждений, и он был предельно сжатым — 50 дней! Дольше жители осажденного города могли не выдержать…
25 апреля 1942 года было подписано постановление ГКО о строительстве трубопровода, который должен был быть сдан 20 июня. Протяженность трассы составляла 30 километров, из них 8,5 километра на суше и 21,5 километра — по дну Ладоги, на глубине от 1 до 12,5 метра.
Главным инженером проекта был назначен Д. Шинберг, а со здание технической документации для объектов на западном берегу Ладожского озера было поручено как раз Ленинградской проектной конторе треста «Центроспецстрой». Решение вопросов по бензопроводу и контроль за выполнением постановления ГКО осуществлял уполномоченный Комитета по Ленинграду А.Н. Косыгин. Трубы для сооружения нашли в Колпино, на Ижорском заводе. Грузить их пришлось ночью, причем под обстрелом. Днем это было бы вообще невозможно.
Важную роль в работах играла Экспедиция подводных работ особого назначения Балтийского флота (ЭПРОН). Водолазы и моряки-краснофлотцы должны были составить продольный профиль дна и определить схему трассы, а также участвовать в работах, связанных с погружением трубопровода на дно озера. Параллельно с проектно-изыскательскими работами на обоих берегах строились временные подъезды, причалы, складские сооружения, убежища на случай бомбежки и артобстрелов.
Труд был поистине героическим, ведь такой проект реализовывался впервые, а необходимо было к тому же постоянно соблюдать безопасность. Варили, монтировали трубы по 17 часов в сутки. Фонарей не зажигали, чтобы не привлекать внимание. Были бомбежки, артобстрелы, человеческие жертвы… Но о бензопроводе фашисты так и не догадались.
Укладка бензопровода началась с аварии. 26 мая Ладога была неспокойной, однако участники работ быстро собрали и сварили 1 000-мет ровую плеть. Но во время попытки ее установить волнение на озере усилилось, крепление плети оборвалось, и она исчезла в волнах. Эта неудача тяжело сказалась на настроении людей. Однако надо было продолжать работу. Из случившегося были сделаны выводы: во-первых, необходимо иметь наготове страхующий буксир, во-вторых — не работать во время шторма. В дальнейшем эксцессов не возникало. Подгонка и сварка плетей, имеющих среднюю длину 1,4 километра, продолжались с 31 мая по 14 июня. Пятнадцать таких плетей подводники уложили на дно Ладоги — так была построена озерная часть объекта.
Утром 19 июня правительственная комиссия подписала акт приемки продуктопровода, оценив работу участников стройки на отлично. «Артерия жизни» действовала 20 месяцев, в течение которых Ленинград получил более 40 тысяч тонн горючего. Интересно, что этот объект не нашел даже упоминания в мемуарах педантичных немцев, в том числе непосредственных участников тех событий. Не рассказано о нем и в дневнике верховного главнокомандования вермахта. Причина одна — они так и не узнали об этой уникальной стройке, проводившейся у них под носом в невероятно тяжелых условиях…
Это был первый продуктопровод, спроектированный при участии Ленинградской конторы треста «Центроспецстрой». Потом, в мирное время, их счет пойдет на десятки. Но этот навсегда останется одной из самых ярких страниц в истории Гипроспецгаза.
Можно сказать, что этот уникальный проект и предопределил основные направления деятельности Ленинградской проектной конторы треста «Центроспецстрой», а затем и Гип роспецгаза. В дальнейшем, в послевоенные годы, основной специализацией института стало проектирование газо- и неф тепроводов и неф тебаз. Нефтегазовая промышленность Советского Союза, несмотря на тяжелейшие военные условия, продолжала развиваться.